Неточные совпадения
Все вышли на палубу. Я попрощался с командой, отдельно поговорил с агентом, который сделал вид, что моя рука случайно
очутилась в его быстро понимающих пальцах, и спустился к
лодке, где Биче и Ботвель ждали меня. Мы направились
в город. Ботвель рассказал, что, как он узнал сейчас, «Бегущую по волнам» предположено оставить
в Гель-Гью до распоряжения Брауна, которого известили по телеграфу обо всех происшествиях.
В ответ на замечание Гришки о вершах Глеб утвердительно кивнул головою. Гришка одним прыжком
очутился в челноке и нетерпеливо принялся отвязывать веревку, крепившую его к большой
лодке; тогда Глеб остановил его. С некоторых пор старый рыбак все строже и строже наблюдал, чтобы посещения приемыша на луговой берег совершались как можно реже. Он следил за ним во все зоркие глаза свои, когда дело касалось переправы
в ту сторону, где лежало озеро дедушки Кондратия.
В косную, которая была при нашей барке, бросились четверо бурлаков. Исачка точно сам собой
очутился на корме, и
лодка быстро полетела вперед к нырявшим
в воде черным точкам. На берегу собрался народ с убитой барки.
Дружеский шепот реки оказал мне настоящую услугу. Когда, часа три назад, я укладывался на берегу,
в ожидании ветлужского парохода, вода была далеко, за старою
лодкой, которая лежала на берегу кверху днищем; теперь ее уже взмывало и покачивало приливом. Вся река торопилась куда-то, пенилась по всей своей ширине и приплескивала почти к самым моим ногам. Еще полчаса, — будь мой сон еще несколько крепче, — и я
очутился бы
в воде, как и эта опрокинутая
лодка.
Лодка прыгнула как-то особенно высоко, потом полетела вниз, и я
очутился в воде, держа
в одной руке чекмень, а другой уцепившись за верёвку, протянутую по внешней стороне борта. Волны с шумом прыгали через мою голову, я глотал солёно-горькую воду.
Он не ошибся… Багор зацепил Марью Павловну зарукав ее платья. Кучер ее тотчас подхватил, вытащил из воды…
в два сильных толчка
лодка очутилась у берега… Ипатов, Иван Ильич, Владимир Сергеич — все, бросились к Марье Павловне, подняли ее, понесли на руках домой, тотчас раздели ее, начали ее откачивать, согревать… Но все их усилия, их старания остались тщетными… Марья Павловна не пришла
в себя… Жизнь уже ее покинула.
Лодка у него плохая была, маленькая и валкая, повернулся он
в ней резко, зачерпнула она бортом, — и
очутились мы оба
в воде. Не первый раз случилось это, и не испугался я. Вынырнул — вижу, Ларион рядом со мной плавает, трясёт головой и говорит...
Было потехи у баб, ребятишек,
Как прокатил я деревней зайчишек:
„Глянь-ко: что делает старый Мазай!“
Ладно! любуйся, а нам не мешай!
Мы за деревней
в реке
очутились.
Тут мои зайчики точно сбесились:
Смотрят, на задние лапы встают,
Лодку качают, грести не дают:
Берег завидели плуты косые,
Озимь, и рощу, и кусты густые!..
К берегу плотно бревно я пригнал,
Лодку причалил — и „с богом!“ сказал…
Через час беглецы
очутились уже верст за семь. Конь был вконец заморен и не мог уже двинуться с места. Они его покинули
в кустах, вместе с тележкой, и покрались кустами же вдоль по берегу. Теперь опасность погони несколько миновала. На счастие их, неподалеку от берега стояла на воде рыбачья душегубка, и
в ней мальчишка какой-то удил рыбу. Они криком стали звать его. Рыбак подчалил, беглецы прыгнули
в лодку и за гривенник, без излишних торгов и разговоров, перебрались на левый берег,
в Самарскую губернию.
Если бы можно было
очутиться где-нибудь на безлюдье,
в степях, что расстилаются гладью перед Луповицами, либо заблудиться
в темных заволжских лесах, либо птичкой нестись
в быстрой
лодке по широкому раздолью Волги…
Приблизительно с километр мы еще плыли широким плесом. Затем течение сделалось быстрее, протока стала суживаться и, наконец, разбилась на два рукава: один — большой — поворачивал направо, другой — меньший — шел прямо
в лес.
Лодка, направляемая опытной рукой Маха, нырнула
в заросли, и мы сразу
очутились в глубокой тьме. Впереди слышался шум воды на перекатах.
— Понимаю, и
в лучшем виде обделаю, будьте покойны, такого мозгляка, как Сироткин, я отшвырну сажени на две — теперь половодье,
лодку опрокинем у берега, напоим мы его до положения риз — он и не почувствует, как у прапраотца Адама, не проспясь
очутится, — цинично захохотал Князев.